ссылки . . . "Українська правда" читаем . . . лабіринт українсткого самвидаву не читаем . . . мовне питання наведено за оригіналом . . . дивіться також те ж саме . . . Ukrainian internet directory не читаем . . . лучшие места мира/Тибет . . . американские любители воздухоплавания . . . Camel Trophy . . . американская погода (безо всякого подтекста) и . . . американская National Science Foundation (NSF) . . . финансово-тревожный сервер . . . сервер українських журналістів . . . Розподіл деяких телеканалів та газет за власниками . . . project InfoGate . . . Інститут Масової Інформації - Institute of Mass Inform . . . газета для суперагента . . .иноязычные ресурсы Socially Responsible Business - социально ориентированный бизнес

>>>жена Нина Николаевна Грин /материалы СМИ/ …Грин говорил, что его жизненный идеал - шалаш в лесу у озера или реки, в шалаше жена варит пищу и ждет его. А он, охотник, несет ей добычу и поет веселые песни. Грины не любили расставаться. Если хозяин с утра не писал, то они вместе отправлялись к морю, с книгами и рукодельем - сидели там на камнях у самой кромки прибоя, разговаривали, смотрели на волны. Потом возвращались домой. Если денег хватало, на столе появлялись варенье и домашнее печенье, но чаще всего обходились серыми сухариками. Летом 1931 года Грины переехали из Феодосии в Старый Крым. Жилось им трудно, из издательств один за другим приходили отказы. Ничего не дала и поездка в Москву, ответа на заявление в Союз писателей о пенсии не последовало. Не ответил на просьбы и Горький. С каждым днем ухудшалось здоровье. Врачи поставили диагноз: ползучее воспаление лёгких. А оказалось - рак. В июле 1932 года романтика не стало. Я рассказываю о последних днях писателя в Крыму скороговоркой, потому что рассказ пойдет о жене Грина, женщине, которой посвящены "Алые паруса". В феврале 1946 года выездной сессией военного трибунала Симферопольского округа Нина Николаевна Грин была осуждена по статье 58-1 "а" на десять лет лишения свободы с поражением в правах и конфискацией имущества. Она отбыла почти весь срок - ее освободили по амнистии в сентябре 1955 года. Передо мной лежит копия заявления Н. Н. Грин генеральному прокурору СССР, в котором подробно описана вся эта трагическая история. "Немецкая оккупация, - говорится в документе, - застала меня в Старом Крыму, где я жила со старухой-матерью и работала медсестрой в местной солнцелечебнице. Оккупация была неожиданной, и когда я хотела бежать, было уже поздно; как и многим другим жителям Старого Крыма, мне пришлось остаться, - не потому, что хотела, а потому, что не имела возможности выехать. Никаких средств к существованию, кроме зарплаты, у меня не было. К ноябрю 1941 года мы с матерью уже основательно голодали. Наши скромные вещи никто не хотел обменивать на продукты - все берегли для себя. К этому времени я перенесла длительный, очень тяжелый приступ грудной жабы, а у матери появились первые признаки психического заболевания, которое быстро прогрессировало. В последних числах января 1942 года кто-то из местных жителей, работавших в управе, предложил мне место корректора в небольшой типографии, открытой городской управой. Голод, крайнее физическое истощение и упадок сил после тяжелой перенесенной болезни вынудили меня это предложение принять". Это была отправная точка истории, за которую пришлось расплатиться десятью годами заключения. А что было делать? Когда-то, еще при жизни Грина, местные жители, узнав о его болезни, несли в дом самые разные продукты. Приносили даже самый дефицитный товар - чай: кто осьмушку, кто щепотку. Нину Николаевну порой останавливали прямо на улице: "Вы уж не обижайтесь, у вас, слышно, больной любит чай, передайте ему, пожалуйста". Война свела на нет любое милосердие. Плохо себя чувствовала мать. И Нина Николаевна решилась. Появилась работа, а вместе с ней хлебный паек и два обеда в общественной столовой. Летом 1942 года в типографии стал печататься бюллетень со сводками и хроникой, который выходил до марта 1943 года. "Само название "Бюллетень Старо-Крымского района", - отмечается в заявлении, - определяет его содержание - военные сводки за неделю, - так как бюллетень выходил раз в неделю, различные объявления и различные перепечатки из центральной симферопольской газеты "Голос Крыма", всегда печатаемые по указанию или комендатуры, или управы". "В связи с наступлением советских войск бежала из Крыма в Германию, - сказано обо мне в отказе в реабилитации. Я не "бежала" в Германию. В 1944 г. умерла моя мать. После ее смерти я уехала не в Германию, а в Одессу, где жили мои друзья, а в Германию я была насильно увезена немцами, так же, как и несколько сот советских граждан вместе со мною. Я приехала в Одессу на пароходе, и прямо с парохода меня и других снял отряд немецких солдат и привел в большой дом, где помещалось около 800 человек. Все выходы их дома строго охраняли немецкие солдаты и в город не выпускали. Через несколько дней всех отправили на машинах на вокзал, погрузили по 36 человек в товарный вагон и в каждый вагон поместили по 2 солдата с оружием, которые провожали нас группами даже в уборную. Через Румынию перевезли в Германию, где распределили по рабочим лагерям". Нина Николаевна находилась в лагере под Бреслау. Уже в 1945 году, когда очевидным стал конец войны, лагерь сожгли, а пленных погнали пешком на запад. По дороге, во время бомбежки, воспользовавшись паникой, Грин спряталась в груде мусора, а затем добралась до наших. Встретили ее, разумеется, настороженно. Долго шла проверка в репатриационном лагере. Наконец разрешили вернуться на родину. В октябре 1945 года Грин вернулась в Старый Крым и через месяц была арестована. Главное обвинение - работа на немцев в Старом Крыму и в Германии. В расчет не принималось ничего. Даже тот факт, что во время войны она спасла тринадцать человек от расстрела. А было это так. Осенью 1943 года в Старом Крыму убили немецкого офицера. Фашисты взяли 13 заложников. Жена одного из арестованных прибежала к Нине Николаевне. Та бросилась в управу, стала умолять городского голову поручиться за заложников. Получив нужный документ, Грин поехала в Симферополь, куда уже отправили арестованных. Благодаря заступничеству управы люди были освобождены. В заявлении генеральному прокурору СССР есть такие слова: "Всю свою жизнь после освобождения я посвятила сохранению литературного наследия моего покойного мужа - писателя Александра Степановича Грина - и я ношу его имя, имя писателя, чьи произведения с таким интересом и благодарностью читает наш народ. Я обязана перед его светлой и чистой памятью приложить все силы к тому, чтобы ни малейшей тени не легло на это имя - и вот это единственное обстоятельство диктует мне вновь обратиться к Вам с просьбой о пересмотре моего дела. За свое малодушие, за свой страх перед голодной смертью я заплатила дорогой ценой - я 10 лет лишена была свободы, чести, я пережила много моральных унижений и так много физических лишений. Но все это если не забыто, то уже позади, а мотивы отказа в реабилитации мною не забываются ни на минуту и заставляют еще раз напомнить о себе. Я обращаюсь к Вам в надежде, что Вы еще раз проверите мое дело, учтете те тяжелые условия, в которых я очутилась, и поймете, что отказ в реабилитации неправилен и несправедлив". Остаток своей жизни Нина Николаевна практически провела в нищете. Долгое время она получала пенсию в размере 21 рубль в месяц, только в 1964 году планку подняли до 60 рублей. Но и в этих условиях вдова писателя делала все, что могла, заботясь о домике Грина, о его творческом наследии, о публикациях в газетах и журналах. Нет надобности говорить о том, как боготворил эту женщину Грин. Рассказывают, что романтик круглый год ходил в одном и том же черном драповом пальто. Однажды он зашел в греческую кофейню и продал его. А на вырученные деньги купил корзину белых роз - у его Ассоли был день рождения. Когда Нина Николаевна скончалась, ее не разрешили похоронить рядом с мужем. Утверждают, что ночью почитатели вырыли гроб и перенесли его в могилу Грина. Владимир Куковякин, Ялта; "Рабочая газета", 29 ноября 1994 года. DOING THINGS THE RIGHT WAY! ;={o] Our Parent Company: Vepr Enterprises, Inc. Vepr Inventor/Entrepreneur/Naturalist/Editor